Весной 1948 года президенту Ю.К.Паасикиви пришлось пережить наиболее сложные испытания за всю историю его пребывания на посту руководителя государства. Таковыми можно назвать ситуацию, где на чаше весов находилась судьба государства, ее статус в мире и все будущее.
Холодная война вспыхнула в середине 1947 года, и тогда не было ясности, к какому лагерю относится Финляндия. Вопрос повис в воздухе, Финляндия не склонялась ни туда ни сюда, а была где-то между.
В отличие от Запада, финских коммунистов не исключили из правительства, послевоенная коалиция трех крупных партий сохранялась, хотя и не без известных сложностей. В отличие от Востока, коммунисты не захватили одиночную власть. Во внешней политике Паасикиви пришлось поступиться помощью, предложенной США в рамках «плана Маршалла», точно также пришлось действовать странам, оказавшимся в сфере советского влияния. Тем не менее в Финляндии экономика и политическая система страны сохранили свою прозападную ориентированность.
После ратификации Парижского мирного договора и отъезда Союзной контрольной комиссии, СССР начал проталкивать заключение договора о военно-техническом сотрудничестве, чтобы включить Финляндию в свой пояс безопасности. В течение осени 1947 года проект стопорился не без прямого участия Финляндии, запретившим любые инициативы со стороны финнов. Уже в феврале в рамках визита руководителя комиссии Андрея Жданова в Хельсинки советская сторона высказала предположение, что именно президент Паасикиви является «самым крепким и умным врагом» в Финляндии. Понятно, что публично такое не заявлялось.
В перспективе – военный договор
В декабре встреча министров иностранных дел четырех держав-победительниц зашла в тупик. На горизонте замаячила перспектива создания двух Германий – западной и восточной. Сталин принял решение связать руки бывшим странам-союзникам Германии – Румынии, Венгрии и Финляндии – и обеспечить их вхождение в сферу советского влияния.
Наиболее сложным оказалось включить Финляндию в эту упряжку, для решения этой задачи были снаряжены все три внешнеполитических канала СССР.
В дипломатической плоскости в качестве посла в Хельсинки был назначен генерал-лейтенант Г.М.Савоненков, в прошлом – заместитель председателя Союзной контрольной комиссии, одевавшийся в новой гражданской должности исключительно в военную форму. Основная задача для выполнения заключалась в обеспечении разворота Финляндии в сторону сближения с Советским Союзом, для чего требовалось найти способы заставить Паасикиви отправиться в Москву, но таким образом, чтобы не прозвучала информация о том, что посол действует по заданию Сталина или Молотова, и что конечной целью является заключение договора о военном сотрудничестве.
Для прямолинейного генерала выполнить такое указание оказалась не под силу. Если применить метафору, то характерной особенностью сталинской внешней политики являлось движение с погашенными факелами и попытки поставить более слабого оппонента в позу просителя, получив возможность диктовать свои условия. Вот только Паасикиви, не желая такого, отказался ехать в Москву.
Toisena väylänä oli poliittinen tiedustelu. Luottamuksellisia kontakteja hoitamassa Helsingissä kävi vaivihkaa A.M. Saharovski, josta sittemmin tuli KGB:n koko ulkomaantiedustelun päällikkö. Hänen ratkaisevat ylenemisensä (1948 ja 1956) liittyivät molemmat Suomen asioihin. Hän painosti aloitetta ja tunnusteli, millainen sopimus Suomen kanssa menisi läpi ja saataisiinko Paasikivi mukaan.
Вторым каналом стал политический шпионаж. Для завязывания доверительных в Хельсинки отправили под прикрытием в многомесячную командировку А.М.Сахаровского, который позже стал шефом внешней разведки КГБ. Оба его повышения в 1948 и 1956 годах были связаны с финскими делами. Ему полагалось выяснить какого рода договор можно было бы заключить с Финляндией и получится ли к этому привлечь Паасикиви.
Подытоживая полученную информацию, дипломат Ээро А.Вуори отчитывался президенту, что цели русских заключаются в том, чтобы «изолировать нас от остального мира и заставить нас выглядеть в глазах остального мира связанными с восточным блоком». Политик Рейнхольд Свенто был более оптимистичен, говоря, что военного договора вряд ли удастся избежать, но он может быть уникальным, sui generis.
Указания Савоненкова и проведенные разведывательные мероприятия показали, что первоочередной задачей Москвы является заключение договора о военно-техническом сотрудничестве – лучше всего – с Паасикиви. Поскольку не имелось никакой уверенности в том, что получится склонить упирающегося президента, был разработан «план Б» – поворот в Финляндии.
На подхвате – финские коммунисты
Реализация «плана Б» осуществлялась по третьим внешнеполитическим каналам – через коммунистическую партию Финляндии. Руководители финских коммунистов – Юрье Лейно, Хертта Куусинен и Вилле Песси были вызваны в Москву для предоставления им Ждановым и Маленковым необходимой ориентировок. Финским товарищам был дан приказ перейти в массированное политическое наступление, выиграть выборы, обеспечить парламентское большинство (101 места) для контролируемых коммунистами сил. Им указали на излишне сдержанную партийную линию, не упоминая всуе, что главным архитектором является именно Андрей Жданов.
Юрье Лейно подозревался в национализме, поэтому советские товарищи поручили незамедлительно устранить с поста министра внутренних дел Финляндии и вывести из руководства партии, но осуществить удалось только последнее, потому как из опасений возникновения правительственного кризиса никто не решился выдворять его из министерства, что пошло в разрез с решением коммунистической партии СССР, чему удивлялся Савоненков.
Руководство КПФ понимало отсутствие реализма в требовании получить 101 место в парламенте, но скрывало это от своих членов. Хертта Куусинен сказала в Москве, что в таком темпе на это потребуется сто лет.
Помимо нормальных способов требовались и иные методы. В Москве привели пример с Венгрией, где коммунисты путем запугивания, арестов и обвинения в пособничестве западным державам сумели уничтожить своих противников. Подобный сценарий был составлен под руководством советских разведорганов. Среди прочих возможных арестованных значились имена представители социал-демократической партии Финляндии Унто Варьнена и Вяйне Лескинена. Задержания осуществила бы подконтрольная коммунистам Государственная полиция. Таким образом, получившая преимущество в правительстве сторона обеспечила бы сдвиг в расстановке сил, что впоследствии было бы закреплено в рамках управляемых выборов. Для поддержания жестких приемов КПФ формировала «группы».
До реализации запасного плана Сталин хотел увидеть, какими картами играет Паасикиви.
Московские переговоры
В итоге Сталину пришлось самому выступить с инициативой и отправить Паасикиви письмо, датированное 22 февраля 1948 года. Документ содержал предложение о подписании договора, подобного уже заключенному с Румынией и Венгрией. Одновременно в Праге шел процесс обеспечения передачи власти в руки коммунистов.
Сам факт письма за подписью Сталина свидетельствовал том, что как такового договора уже не избежать. Однако Паасикиви старался выиграть время, тянул с обнародованием, заслушивал парламентские группы и консультировался со специалистами. Было решено не обращаться в открытую к странам Запада, посчитали достаточном обеспечить тылы его присутствием. В том смысле времени не требовалось, что Паасикиви, начиная с 1945 года, размышлял над возможным военным союзом и в открытую заявил, что Финляндия будет противиться любым попыткам осуществить через нее агрессию на Восток, но возможный договор с СССР, если и придется его заключать, будет касаться только территории Финляндии.
9 марта Паасикиви дал свое согласие на проведение переговоров, хотя оно и шло вразрез с советами бывшего президента Столберга, с волей народа и парламентского большинства – если бы такой вопрос был бы тогда задан. Президент напомнил о необходимости получения одобрения парламента и поставил в качестве условия то, что фактическое содержание договора должно на переговорах следовать принципам свободного обсуждения и толкования.
Местом встречи Паасикиви выбрал Москву, ибо только там советское руководство имело бы достаточно времени для подготовки к переговорам, только там имелась сторона, способная пойти на уступки. Сам президент предпочел пребывать в Хельсинки, во-первых, дабы избежать давления, во-вторых, желая оставить за собой возможность воспрепятствовать решениям, если таковые пришлось бы координировать с ним. Паасикиви сказался слишком старым, чтобы отправиться в московскую поездку, однако семь лет спустя возраст оказался не помехой, когда нужно было поехать забирать Порккала обратно.
На этом этапе стартовала первая волна политического давления со стороны КПФ, вылившаяся в активные выступления. Одновременно полиция «Валпо» предоставила министру внутренних дел Лейно подделанный план заговора правых сил, требовавших проведения арестов.
Министр Лейно намекнул о возможных секретных проектах главкому сил обороны Аарне Сихво – тому самому, что в 1932 году подавил мятеж в Мянтсяля. Сихво незамедлительно приступил к осуществлению предупредительных мер, как и сеть СДПФ, пристально следившая за намерениями коммунистов.
Финский вариант договора
С самого начала московские переговоры приобрели важный с точки зрения содержания договора поворот, а именно: 26 марта Молотов в ходе доверительной беседе с прибывшим в Москву премьер-министром Мауно Пеккала сообщил, что в качестве основы имеется возможность взять финский вариант договора, если можно ожидать ратификации парламентов Финляндии.
Ко всеобщему удивлению, договор с Финляндией стал уникальным случаем. Он не представлял собой договора о военно-техническом сотрудничестве в обычном понимании этого слова, но затрагивал лишь ситуации, когда Германия или ее союзник осуществит агрессию в отношение СССР, воспользовавшись территорией Финляндии. В этой ситуации Финляндия должна была защищаться и, при необходимости, обратившись за помощью к Советскому Союзу. Вторым отличием от заключенных странами Восточной Европы соглашений стало то, что Финляндию не обязывали консультироваться по вопросам своей внешней политики, что подтверждалось записью в преамбуле о стремлении Финляндии оставаться вне конфликтов сверхдержав.
Советская разведка получила исчерпывающие сведения о позиции Финляндии и возможности ее маневра на переговорах, поэтому, можно предположить, что на Сталина в наибольшей степени повлияла информация о том, что генералы Эрик Хейнрихс и Оскар Энкелль уверены в том, что в случае большой войны, у Финляндии не будет реальной возможности сохранить нейтралитет, и ей придется встать на сторону СССР.
Сталин поверил добытым сведениям и удовлетворился имевшимся на руках, хотя оно представлялось явно меньшим, что было оговорено с Венгрией и Румынией и меньшим, чем то, что планировалось заполучить от финнов еще в начале года.
Сталин затормозил
Почему же случилось, что Сталин неожиданно надавил на тормоз? Решающую роль сыграло резкое ухудшение международной обстановки: в конце марта ситуация была в корне иной, нежели еще в самом начале года. Желание Паасикиви затянуть время возымело успех.
Западные державы неожиданно быстро отреагировали на коммунистический путч в Праге. Уже 17 марта Британия, Франция и страны Бенелюкса при поддержке США создали оборонительный Западноевропейский союз, ставший первым шагом в создании НАТО. Сталин имел четкое представление о причинах данного события и видел, какой эффект на Западе, в Северных странах и, в особенности, в Швеции может привести излишне жесткая политика с финнами.
Одновременно с этим пакет помощи для Европы, известный как «план Маршалла», прошел обсуждения в конгрессе США и на германском направлении возник Первый берлинский кризис. Напряженные взаимоотношения Москвы с Югославией и последовавший вскоре их разрыв породил еще одну сложную и спешную внешнеполитическую проблему. Повлияли даже ситуация в Италии и Греции. Так что, совершенно неожиданно перед Сталиным вырисовалось слишком много «если».
Договор и реакции на него
Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи был подписан в Москве 6 апреля 1948 года. На вечернем приеме пребывавший в блестящем настроении Сталин вернулся к своей излюбленной теме железа, регулярно поднимавшейся в послевоенных дискуссиях с представителями Финляндии. Он рассматривал соседа как мастерскую, способную производить высококачественную продукцию для советского флота. На банкете сыгравший большую рол в ходе переговоров Урхо Кекконен осмелился отпустить свою известную шутку: «Какой договор? Это же диктат Паасикиви!»
Швеция и страны географически западнее нее вздохнули с облегчением. Пожалуй, только в этот момент посланник Британии в Хельсинки осознал на самом деле, насколько «крепок телом и духом» пожилой президент Финляндии. Министр иностранных дел Эрнест Бевин рассматривал договор, как защиту от вмешательства Советского Союза во внутренние дела Финляндии, а последняя становилась нейтральной буферной страной, но не как не сателлитом Советов.
Еще в середине апреля «группам» КПФ были разосланы жесткие указания, так что в ночь на 27 апреля – накануне рассмотрения Договора в парламенте – СДПФ, армия обороны и сам Паасикиви приняли повышенную готовность. Но потом напряжение спало и содержание указаний «группам» утратило всякую актуальность.
Случись восхождение коммунистов ко власти в Финляндии, это потребовало бы от СССР применения ощутимой и видимой военной поддержки, к чему Сталин в условиях новой международной ситуации не имел желания прибегать, учитывая более-менее терпимый договор с Паасикиви. Сталин славился своим умением бить в слабое место противника, но он всегда отступал, если на горизонте не виднелось ощутимых выгод и, если в результате его действий, ситуация могла обостриться.
Достижение Паасикиви
Еще 13 мая генсек ЦК КПФ Вилле Песси поехал в Москву с объяснениями и с просьбой оказать давление против финской армии. По мнению Жданова, воспринимать КПФ всерьез не имело смысла, во всяком случае, пока свой пост занимал Юрье Лейно, хотя Москва категорически указала на необходимость его снятия. В своем отчете Сталину Жданов сурово прошелся по обычной для финских товарищей туманности и неопределенности.
Однако финские коммунисты получили от Москвы лишь утешительный приз в виде значительного сокращения объемов военных репараций, преподанных как заслуга министров-коммунистов во главе, разумеется, с Лейно. Однако на выборах это не сработало.
20 мая Лейно получил ноту недоверия от парламента при обсуждении отчет правительства за 1945 год и случившуюся тогда передачу военнопленных в СССР. Паасикиви обвинил коалиционную партию и СДПФ в раскачивании лодки в столь сложный момент, но ничего не мог поделать, кроме как освободить министра внутренних дел от членства в правительстве. Так он, сам того не ведая, воплотил в жизнь январское требование Москвы.
В поддержку мертвого льва КПФ инициировало массовую забастовку, но практически тут же пошло на компромисс. Позже Хертта Куусинен написала отцу в Москву: «Мы получили совет и последовали ему со стесненным сердцем».
На выборах в июле Демократический союз народа Финляндии потерпел сокрушительное поражение и потерял 13 мест в парламенте. Паасикиви незамедлительно назначил социал-демократическое правительство меньшинства.
Нет сомнений, что на ход событий весны 1948 года повлияла память советского руководства о событиях Зимней войны и лета 1944 года. Эта тема вообще ни разу не фигурировала в первые послевоенные годы, когда налаживались отношения между СССР и Финляндии, но однажды всплыла и результат оказался одновременно ожидаемым и неожиданным. В конце лета 1948 года представители парламентской группы ДСНФ под руководством Хертты Куусинен пожаловались на обращение с ними при формировании правительства и запугиванием народа чехословацким вариантом, Паасикиви вспылил: «Если Советский Союз желает сделать с нами это, ему придется сначала убить полмиллиона финнов и меня».
А уж он-то в точности знал, на какой адрес будет отправлено это послание. Длинная политическая карьера Паасикиви наполнена множеством событий, однако пришедшиеся на весну 1948 года сложнейшие перипетии были разрешены им с такими умением, рациональностью и сдержанностью, что оно затеняет собой все остальное.
Киммо Рентола, профессор политической истории Университета Хельсинки. Ранее занимал подобную же должность в Университете Турку. Автор многочисленных исследований в области финляндско-советских отношений.
Источники:
1. Norman M. Naimark: Stalin and the Fate of Europe: The Postwar Struggle for Sovereignty, 3. luku Suomesta. Belknap Press, 2019.
2. Tuomo Polvinen: K. Paasikivi: Valtiomiehen elämäntyö Osa 4: 1944−1948. WSOY, 1997.
3. Kimmo Rentola: Stalin ja Suomen kohtalo. Otava, 2017.
