В деятельности Паасикиви экономика и политика настолько были взаимосвязаны, что при анализе его экономических воззрений, мы не отсылаем ни к какому периоду его жизни, но рассматриваем комплексно его деятельность на протяжении всей жизни. Для формирования единого представления, имеет смысл обратиться не только к анализу деятельности Паасикиви, но также к его экономическим взглядам, благо, что он оставил после себя невероятно широкое письменное наследие, включающее в себя разнообразные заметки, тексты выступлений, дневниковые записи – все это предоставляет нам исключительные возможности для наблюдения.
”В ключе либеральных идей”
Все этапы карьеры Паасикиви так или иначе связаны с экономическими вопросами. Мы должны говорить о деятельности Паасикиви как представителя старофинской партии и государственного деятеля на этапе с начала 1910-х годов и до роспуска сената парламента под его руководством в 1918 году. Второй этап охватывает деятельность Паасикиви на посту Национального акционерного банка в межвоенный период. Наконец, третий период его деятельности охватывает годы войны и послевоенную эпоху. Да, имеется соблазн отдельно размышлять о деятельности Паасикиви на посту директора Государственной конторы, на посту директора Национального акционерного банка, в качестве сенатора, премьер-министра, дипломата и президента республики, но вряд ли такое было бы уместным, ибо на всех этих этапах он выступал как политик и экономист.
В своих воспоминаниях Паасикиви пишет, что его знания в области народного хозяйства выстроены «в ключе либеральных идей». Развивая данную мысль, он добавляет, что весь последующий банковский опыт только укрепил его либеральных представлений. Эти слова Паасикиви касаются ситуации после второй мировой войны, отмеченной мощным участием государства в экономической жизни. Запись в дневнике тогдашнего премьер-министра Паасикиви, помеченная февралем 1945 года, гласит: «все вопросы, что мы обсуждали в мою бытность в правительстве, не имели по своей сути отношения к либеральной эпохе. Всякий раз итог оказывался весьма незначительным».
Однако либерализм являлся лишь одной из идей, оказывавших влияние на деятельность Паасикиви, можно даже утверждать, что далеко не самой важной. Паасикиви являлся в большей степени учеником Ю.В.Снельмана, нежели Адама Смита или Андерса Чудениуса. Характер его деятельности можно понять, размышляя в ключе прагматического консерватизма, частью которого стало то, что Паасикиви нашел себе пристанище в лагере старофинской партии, которая не только не представляла либеральное направление в политической жизни начала ХХ века, но придерживалась сугубо консервативных и социально-реформистских идей. Это проявлялось в экономической политике партии.
Земельная реформа
В своих экономических представлениях лидеры старофинской партии, те же Юрьё Сакари Юрьё-Коскинен и Й.Р.Даниэльсон-Кальмари, ориентировались на германскую историческую школу, программа которой строилась на противодействии экономическому либерализму и развитию социальной политики. Средство для достижения этого заключалось в снижении градуса напряженности в обществе и в препятствовании популяризации социал-демократических идей. Ведущие представители немецкой исторической школы – Густав Шмоллер и Адольф Вагнер – хотя и выступали как политические консерваторы, именовались «катедер-социалистами» по причине их ориентированных на роль государства взглядов.
Основным формам немецкой исторической школы стал созданный им «Союз социальной политики», являющееся одним из старейших в мире образований, объединяющих экономистов. Влияние примера на Финляндию удачно демонстрирует то, что по следам немцев в 1884 году старофинны основали свою «Ассоциацию народного хозяйства», первым руководителем которой стал Юрьё-Коскинен. В 1903 его сменил Даниэльсон-Кальмари, очередь Паасикиви настала в 1908 году.
В идеологии старофинских социал-реформистов экономическая политика и социальная политика были неразрывно связаны между собой, совсем по немецкому образцу. Одним из центральных и наиболее важных для стара финнов социально-политических вопросов стало положение безземельного крестьянства (т.н, торпарский вопрос) в Финляндии и проведения земельной реформы для улучшения их положение. В начале ХХ века Финляндия представляла собой преимущественно аграрную страну, хотя развитие промышленности шло семимильными шагами, уже начиная с 1890-х годов. Большее часть населения страны зарабатывала себе пропитание сельскохозяйственным трудом, и, согласно статистике известного «подкомитета безземельных крестьян», в 1901-м году в Финляндии насчитывалось более 160 000 арендованных земельных наделов, что составляла порядка 60 % всех посевных площадей. По подсчетам, класс «арендаторов», включая членов семей, составлял около 800 000 человек.
Вскоре после поступления в университет Паасикиви удалось завязать знакомство с руководителями старофинской партии. Особенную важность для него представляли отношения с Й.К.Даниэльсоном-Кальмари. В 1900 году Паасикиви вошёл в состав Ассоциации народного хозяйства и в том же году выступил на собрании ассоциации с докладом, изданном позже под названием «Россия и политика расселения». Этот доклад показывает объекты интересов молодого Паасикиви: Россия, земельная реформа, история права, по которой он позже защитил диссертацию. К моменту работы над докладом к тому моменту всего лишь 29-летний Паасикиви уже успел поработать секретарем комитета, занимавшегося разработкой документа по использованию направленных императором Николаем II ассигнований для закупки наделов безземельным крестьянам.
Специализация Паасикиви на начальном этапе его карьеры на аграрной политике привела к тому, что, когда в 1907-м году его избрали по спискам старофинской партии в первый однопалатный парламент Финляндии, где он был тут же назначен председателем парламентской комиссии по сельскохозяйственным вопросам. На следующих выборах в 1908 году он также, занимая пост заместителя председателя, фактически, руководил парламентской комиссии по сельскохозяйственным вопросом, поскольку избранный председателем комиссии младофинн Йонас Кастрен отсутствовал по причине болезни.
Позиция старофиннов, и Паасикиви в их числе, относительно вопросов земельной реформы носила подчеркнуто интервенциональный характер. Партия продвигала в пользу торпарей возможность регулировать практику заключения договоров об аренде земли при помощи законодательства, чтобы исключить саму возможность расторжение договоров и назначения непомерных выплат за аренду. В этой части позиция Паасикиви отличалась от мнения младофиннов и членов шведской партии, которые, будучи либералами, поддерживали свободу заключения договоров и препятствовали всяким ограничением права землевладельцев принимать решение об управлении их имуществом. В свою очередь, социал-демократы придерживались идей о прекращении какого-либо частного владения землей, однако уже к началу 1910-х годов они начали требовать в качестве первоочередного мероприятия именно обретения торпами независимости на прописанных в законе условиях. Позиция Паасикиви и старофиннов по торпарскому вопросу определила их как политический центр между рыночными либералами и социалистами.
Политика земельной реформы старофиннов, над которой работал Паасикиви, в 1909-м году добилась значительных результатов, когда в результате появления нового закона об аренде земли в качестве самого короткого срока аренды устанавливался период 50 лет, причем закон имел обратную силу и распространялся на все ранее заключенные договора. Против последнего положения резко выступали младофинны и либералы из шведской партии, опираясь на юридические основания. Право вынесения решения об аренде передавалось муниципальным комиссиям по аренде. Закон включал в себя параграф о моратории, то есть о замораживании договоров, что автоматически продлевало действие всех имеющих законную силу договоров аренды, как минимум, до 1916 года.
В последующие года в парламенте велась серьезная дискуссия о том, каким образом воспрепятствовать обострению торпарского вопроса по окончании действия моратория. Весной 1913 года в своей парламентской речи Паасикиви дает следующую оценку, оказавшуюся впоследствии весьма дальновидной: «Самой важной и наиболее значимой для нашего народа задачей, которую предстоит выполнить парламенту в этом составе, является окончательное решение вопроса, касающегося безземельного населения и арендаторов земли. Полагаю, что будущее нашего народа полностью зависит от удачного разрешения данного вопроса гораздо в большей степени, чем от много другого, больше, чем от всего остального».
Увы способности найти окончательное решение вопрос не обнаружилось, как бы того ни хотел Паасикиви. В 1914 году комитет по земельной аренде под руководством А.Освальда-Кайрамо, в состав которого входил и Паасикиви, представил свою записку по данному вопросу, но основанное на ней представление сената не прошло парламентские слушания. Поскольку результата не удалось достигнуть по причине начала первой мировой войны, прервавшей обсуждение данного вопроса, в 1915 году император, основываясь на своем праве самодержца, объявил о временном продолжении всех арендных отношений, «пока обозначенные отношения не будут приведены в должный порядок». Паасикиви считал, что этот документ нанёс урон авторитету парламента, что манифест императора был вынесен с нарушением законодательства, поскольку парламент его всё-таки не одобрил. Правда, благодаря манифесту, удалось исключить изгнание торпарей с арендованных земель.
Генеральный директор Государственной конторы и министр финансов
В 1903 году Паасикиви был назначен на пост генерального директора Государственной конторы, благодаря чему новоиспеченный доктор юриспруденции стал одним из ведущих государственных деятелей Великого княжества Финляндского. Помимо того, что Государственная контора отвечала за все финансовые операции и долги страны, в то время она являлась одной из самых значительных кредиторов в Финляндии. Общая стоимость выделенных из государственной казны кредитов приравнивалась к сумме займов всех коммерческих банков (Объединенный банк Финляндии, Национальный акционерный банк и Акционерный банк Северных стран). Следует сказать, что программа кредитования Государственной конторы была жестко регулируемой, все наиболее значимые решения принимались в сенате, так что возможности Паасикиви проводить независимую линию были скромными. Государственная контора выдавала займы под строительство школ и для реализации прочих общественно значимых проектов. Она также обладала значительными пакетом облигаций, размещённых в иностранных государственных ценных бумагах.
Занимая пост руководителя Государственной конторы, Паасикиви одновременно вел политическую деятельность как депутат парламента, некоторое время он заседал в сенате. В 1908 году он поднялся на самый верх экономической политики Финляндии, войдя в руководство исполнительной комиссии по делам государственных финансов (ныне – министр финансов) в сенате Эдварда Хьелта Щельта.
Одним из наиболее значительных достижений Паасикиви в первый сенатский период, стало получение Финляндией иностранного финансирования на осуществление инвестиций по строительство железной дороги. Займ оказался самым крупным за десять предшествовавших лет и составил 45 миллионов тогдашних марок. Значение этой суммы для государственной экономики существенно: кредит соответствовал приблизительно 60% от суммы ежегодных налогов, собираемых государством. Получить кредит, как и ранее, на Парижской фондовой бирже не удалось, потому что Франция требовала в качестве условия отказ Финляндии от введения сухого закона. Поскольку дать подобное обещание не представлялось возможным, Паасикиви обратился с запросом о кредите к Лондонской фондовой бирже, где Финляндия ранее никак не была представлена, и получил удовлетворительный ответ.
Первый этап сенаторской деятельности Паасикиви оказался короток, в связи с отставкой сената Хьелта уже на следующий год после его назначения по причине конфликта вокруг выплат в царскую казну – так называемых «военных миллионов». В 1905 году жители провинции были освобождены от воинской повинности в царской армии, взамен чего центральное правительство вменило финнам выплачивать денежную компенсацию от общей суммы военных расходов. В 1909 году парламент не принял представление по военным миллионам, и тогда император потребовал сенат выплатить обозначенную сумму из государственной казны в административном порядке без согласия парламента. Конфликт привел к роспуску парламента в ноябре и отставкой сената Хьелта.
Конфликт вокруг военных миллионов затянулся на несколько лет, что в последствии вынудило Паасикиви подать в отставку с поста генерального директора Государственной конторы. В бытность Паасикиви ее руководителем именно Государственная контора отвечала за выплату военных миллионов в российскую государственную казну согласно решениям сената, хотя парламент и не одобрял выплат. Ситуация обострилась, когда в 1913 году парламент принял резолюцию, согласно которой финские должностные лица не имели права, не нарушая действующего законодательства, содействовать выплате военных миллионов. Острие документа было направлено именно против Паасикиви, решившего уйти в отставку из Государственной конторы. Обоснование решения выглядело следующим образом:
«Заявление парламента содержало упреки и обвинения в адрес правления Государственной конторы и, разумеется, в первую голову, его председателя, причем в наиболее откровенной форме. Я сомневаюсь в юридической силе документа, однако покуда парламент является выбранным народом законным парламентом, данное заключение имеет настолько большую вескость, что оно освобождает меня от моральных забот и сомнений, которые в ином случае могли послужить препятствием для оставление должности в Государственной конторе».
Из политики в банк – и обратно
Приняв решение уйти из Государственной конторы, Паасикиви подал заявление на вакантную должность члена правления Банка Финляндии, но совет банка даже не принял его кандидатуры на рассмотрение. Место получил обладатель гораздо более непритязательного резюме банковский комиссар Карл Базильер. В следующем 1914 году претензии Паасикиви на банковскую карьеру реализовались, сначала его пригласили в состав членов правления Национального акционерного банка (K.O.P), а позже в том же году – на пост генерального директора.
В ту пору Национальный акционерный банк считался вторым по величине коммерческим банком Финляндии. Позже Паасикиви вспоминал, что его лучший друг Эрнст Неванлинна – «человек идеалов и идей», прознав про его решение перейти в банковский сектор коротко ответствовал: «Вот уж тебя занесло, братец, так занесло». Однако Паасикиви удалось быстро войти в систему Национального акционерного банка. За эти 20 лет, что он занимал пост генерального директора, банк вырос до размеров самого крупного коммерческого банка страны, хотя в 1919 году его главные конкуренты – Объединённый банк Финляндии и Акционерный банк Северных стран и объединились, сформировав Объединенный банк Северных стран.
Переход из политики и государственной службы в состав руководства крупнейшего банка страны был не просто шагом вперёд, как можно предположить. На посту директора Национального акционерного банка Паасикиви стал руководителем крупной бизнес-структуры, но своих общественных занятия он не оставил, что вполне свойственно его натуре. Основатели национального акционерного банка не рассматривали его как коммерческая предприятия, но как идеологически окрашенный проект, цель которого заключалась в поддержке развития финноязычного предпринимательства и повышение благополучия финноязычной части населения страны. Все руководящие посты в банке занимались ведущими политиками и университетскими деятелями, активно участвовавших в движении за формирование финской идентичности. Это особенность являлась определяющей в течение многих последующих десятилетий существования банка.
В 1918 году Паасикиви на короткое время вернулся в политику, когда после окончания гражданской войны он был назначен заместителем председателя экономического отдела сената (ныне – премьер-министр), то есть он стал вторым премьер-министром уже независимой Финляндии. Правительство Паасикиви функционировало с мая по конец ноября 1918 года – до тех пор, пока поражение Германии в мировой войне заставило Финляндию пересмотреть политические ориентиры, и правительству пришлось уйти в отставку. Проводя собственную внешнеполитическую и экономическую линию, сенат Паасикиви оглядывался на кайзеровскую Германию. Торговые отношения определялись согласно заключённому с Германией весной экономическому и торговому соглашению, включавшему в себя также интервенцию Германии на территорию Финляндии с целью поддержки белой армии. Договор считается считался для Финляндии не слишком выгодным, поскольку он предоставлял Германии чрезвычайно широкие полномочия вмешиваться в экономическую жизнь и Финляндии и контролировать внешнеторговые отношения страны соответственно своим интересам.
Выступая в июне в парламенте с программой своего правительства, Паасикиви пасеке осторожно указал на финско-немецкие проблемы в области экономики: «Независимость нашей страны является итогом победоносной войны Германии и её союзников, а также следствием предоставленной нам Германией дипломатической и военной помощи. Поскольку для сохранения нашей экономической независимости сильная Финляндия попросту необходимо, следует надеяться, что поддержание между Финляндией и Германией удовлетворяющих обе стороны экономических связей не будет наталкиваться на непреодолимые сложности».
В Финляндии царил дефицит продовольствия, поэтому на Германию возлагались надежды относительно поставок зерна и прочих продуктов. Однако на этом этапе войны продовольственная ситуация в самой Германии выглядела катастрофично, так что ее готовность продавать зерно Финляндии не вызывала особых надежд. Практически, внешнеторговый баланс за 1918 год остался на уровне 10% от довоенного уровня.
В решении проблем государственной экономики сенат Паасикиви работал в чрезвычайно сложной ситуации. Ему приходилось обращаться к методам, суть и необходимость применения которых Паасикиви отрицал ранее и в последующие года тоже. В качестве экстренных мер для решения финансового дефицита правительству пришлось обратиться к Банку Финляндии за получением займа. Включился печатный станок, что привело к взлёту инфляции. Желая затормозить падение стоимости финской марки на валютных рынках и сохранить и без того скудные запасы иностранной валюты, сенат Паасикиви инициировал регулирование продажи валюты, отмененное только через два года правительством Рафаэля Эриха.
Одновременно с мероприятиями по решению чрезвычайной ситуации сенат пасеке принимал решение, эффект от которых простирался далеко в будущее. Одним из них было значительное расширение государственного предпринимательство, проявившееся в приобретении контрольного пакета акций компании В. Гутцайт & Co Со. Данное предприятие изначально находилась в собственности норвежцев, на в Финляндии оно представляло крупных промышленников и занималось заготовкой и переработкой леса в восточной Финляндии. Благодаря покупке предпрятия государство получило в собственность все значительные пороги на реке Вуоксе, что на Карельском перешейке. Согласно Паасикиви, мотивы сделки были исключительно националистическими: государство желало защититься от того, чтобы «рука иностранного капитала не дотянулась до порогов и лесов Финляндии».
Сенату Паасикиви удалось протолкнуть закон об освобождении торпарей, одобренный парламентом в июле 1918 года. Закон основывался во многом на записке комитета по земельной аренде от 1914 года. Исполняющий обязанности главы государства П.Э.Свинхувуд одобрил закон в октябре и после выработки постановлений о применении закона, его применении началось в мае следующего года. Таким образом закон о земельной реформе, являвшейся в течение двадцати лет объектом политической деятельности Паасикиви, позволил погасить тлевший долгое время конфликт между парламентскими партиями и внутри народа.
То, что земельную реформу удалось реализовать, стало следствием нескольких моментов. Революция в России и гражданская война в Финляндии изменили вектор настроений в более мягкую сторону, обеспечив реализацию даже самых радикальных реформ для исправления общественных недостатков. Скачок инфляции, вызванный мировой войной, на удивление, облегчил реализацию реформы: стоимость выкупа земли была установлена на уровне довоенных цен, но собственники земли получили компенсацию в утративших свою реальную стоимость деньгах, реформа оказалась экономически возможной.
Рыночный либерал
К началу 1920-х годов в экономическом и политическом мышлении Паасикиви произошел существенный сдвиг. Акцент на социальных реформах был отброшен или отошел в сторону сам собой, освободив место более идеологизированной либеральной модели рыночных отношений. Место немецкой исторической школы у Паасикиви и остальной финской элиты в качестве основного источника идей заняло неоклассическое направление в интерпретации шведского экономиста Густава Касселя.
В период между войнами Кассель был одним из наиболее влиятельных экономистов, пользовавшимся международным признанием, пока в течение 1930-х идеи Джона Мейнарда Кейнеса постепенно не обрели большего авторитета. Паасикиви вслед за Касселем считал необходимым постепенно уменьшать роль государства в экономической жизни, максимально освободив рыночные механизмы. На практике речь шла о привязке к золотому стандарту, что и произошло в Финляндии в начале 1926 года, а также о введении низкой налоговой ставки с целью наращивания частного капитала.
В Финляндии 1920-е года означали время надежд, исключительного оптимизма и больших планов на будущее. Естественно, Паасикиви как директор крупного коммерческого банка имел к этому самое непосредственное отношение. В 1918 году было создано акционерное общество «Заморская торговля Финляндии», ставшей масштабной попыткой финноязычных предпринимателей добиться ведущих позиций в экспорте леса и в импорте кофе, сахара, автомобилей и прочих «колониальных товаров». Национальный акционерный банк выступил главной финансирующей стороной предприятия, а Паасикиви некоторое время занимал пост председателя управляющего совета компании. В состав правления поначалу входил Ристо Рюти, именно тогда Паасикиви и познакомился с ним. Однако довольно скоро по причине излишних рисков предприятие столкнулось с трудностями, так что его пришлось закрыть.
В 1923 году генеральный директор Банка Финляндии Отто Стенрот ушел в отставку по обвинению во внутрисекретной торговлелоббировании интересов определенных групп, министр финансов Рюти обратился к Паасикиви с просьбой сменить Стенрота на его должности. Однако Паасикиви не принял предложения, во-первых, испытывая сомнения на тот счет, что сможет обеспечить себя на зарплату директора Финского банка, а, во-вторых, что не хотел работать в подчинении у политически ангажированного совета банка как часть «гетерогенного и разрываемого мнениями» правления. Фактически, Паасикиви уже привык к единовластному и хорошо оплачиваемому посту в Национальном акционерном банке, можно также предположить, что он по-прежнему таил в себе обиду за высокомерное к нему отношение десятилетней давности, когда он подавал на вакантную должность директора Банка Финляндии.
Позже Паасикиви сожалел обо всех рисках, на которые он пошел в начале 1920-х годов. Имеется его дневниковая запись, датированная началом 1930-го, где он пишет: «Только пробыв в банке 8 à 10 лет, я начал понимать суть вещей. Требуется опыт что в банке, что в предпринимательстве. Чиновники и прочие этого не осознают. Одного только опыта недостаточно, он порождает рутину, нужно уметь думать, нужно быть опытным мыслителем». Можно догадываться, что под «опытным мыслителем» Паасикиви подразумевал себя.
В водовороте кризисов
Паасикиви, хотя не принимал активного участия в политической жизни Финляндии, в годы руководства Национальным акционерным банком являлся одной из центральных фигур экономической жизни страны. Вместе с генеральным директором Банка Финляндии Ристо Рюти, лидером социал-демократов Вяйне Таннером и рядом других видных личности Паасикиви входил в узкий круг людей, принимавших основные решения по экономической политике Финляндии в период 1920-1930-х годов.
В 1928 году финансовые рынки Финляндии поразил неожиданный кризис, прервав многолетний прирост благосостояния. Если раньше Паасикиви и Ристо Рюти всегда находили общий язык, то в ситуации кризиса Паасикиви заговорил о том, что излишне либеральная финансовая политика Банка Финляндии после привязке к золотому стандарту привела к сползанию страны в финансовый кризис. В следующие года народное хозяйство Финляндии вошла в охвативший мировую экономику штопор стагнации. Мировой кризис означал в стране безработицу, проблемы с выплатой долгов, принудительное изъятие и распродажу имущества, в частности, в аграрном секторе. Банки подверглись жестокой критике со стороны погрязших в долгах компаний за высокую процентную ставку по кредитам.
Паасикиви считал, что причиной экономического спада 1930-х годов было то, что в предшествующее время государство и центральные банки пытались чрезмерно вмешиваться в механизмы рыночной экономики. На его взгляд, высокая процентная ставка доказывает то, что в условиях кризиса речь идёт о дефиците капиталов – проблема, которую невозможно разрешить государственными мерами поддержки. Попытки наращивать госдолг лишь уменьшит объемы имеющихся у частных лиц средств и ухудшит ситуацию. Эти размышления главенствовали в 1931 году, когда создавалась комиссия по сокращению государственных расходов, в которой Паасикиви занимал пост председателя.
Депрессия заставила Паасикиви уступить и отойти от своей, в определенной мере, ортодоксальной веры в силу рыночных отношений. В период глубочайшего кризиса, занимая пост председателя банковской ассоциации Финляндии, именно он выступил с инициативой заключения межбанковского соглашения по снижению депозитных ставок, что позволило обеспечить более низкую процентную ставку по кредитам. Когда в 1931 году третий по величине банк Акционерный региональный банк столкнулся с непреодолимыми трудностями, связанными с кредитными убытками, Паасикиви согласился на его вхождение в состав Национального акционерного банка при поддержке Банка Финляндии. В октябре того же года, когда Британия отказалась от золотого стандарта, Паасикиви порекомендовал Ристо Рюти сделать то же самое и в Финляндии. Поначалу тот выступил против, однако уже через две недели пошел на попятную и согласился.
В 1934 году Паасикиви ушел с поста генерального директора Национального акционерного банка, к тому времени экономика Финляндии пошла в рост. При этом он не отказался от своей роли в политике, продолжив работать в правлении Центральной торговой палаты, некоторое время он также занимал пост председателя Национальной коалиционной партии. В своих выступлениях раз за разом Паасикиви предупреждал об опасности нараставшего в Европе тоталитаризма, о том, что протекционистская торговая политика может помешать росту экономики вообще и малых стран в частности. В одном из докладов 1934 года он говорит:
«Если в мире и, в особенности, в Европе продолжится ужесточение экономической политики, если высказанные драматические прогнозы, касающиеся снижения уровня жизни народонаселения стран, будут реализованы, уже в ближайшем будущем, по причине неупорядоченности человечества, мы столкнемся с большими сложностями. Учитывая условия нашего существования, нам следует выказать надежду на то, что воображаемые представления о плановой экономике и т.д. не обретут в мире сколь-либо серьезной поддержки, и что с международной торговли будут сняты имеющиеся ограничения».
В годы второй мировой войны несмотря на возраст Паасикиви вошёл в первый ряд государственных политиков. В ноябре 1944 года он стал премьер-министром, летом 1946-го президентом республики. Как известно, основное внимание Паасикиви было ориентировано на внешнюю политику, однако в послевоенной ситуации экономические и финансовые проблемы не могли не требовать его участия, собственно, их и тогда нельзя было отделить от внешней и социальной политики. В стране существовал жёсткий дефицит товаров, внешнюю торговлю приходилось начинать практически с нуля, валютных резервов хватало только на импорт в объеме двух недель. Несмотря на меры регулирования ценообразования и заработной плате, в 1945 году, когда Паасикиви занимал пост премьера, произошел сильнейший скачок инфляции, что удвоило цены на основные товары и услуги. Вдобавок к этому, Финляндия была вынуждена выплачивать СССР военные репарации, по причине чего запуск промышленного производства был необходим не просто по экономическим, но и по внешнеполитическим причинам.
В начале деятельности Паасикиви на посту премьер-министра одним из требовавших незамедлительного экономического и социального решения вопросов стало приобретение земли для эвакуированного с отошедшей к СССР территории Карелии и для фронтовиков. В начале 1945 г. он отвечает: «на данный момент необходимо уделить особое внимание расселению карел. Помимо репараций этот вопрос представляет для настолько особую значимость, что попытки впутать все остальное может оказаться для нас непосильным».
Общая численность эвакуированного населения составляла 420 000 человек, большая часть из них было задействовано в аграрном секторе. В контексте всей деятельности Паасикиви ситуация выглядела неоднозначно, но понятно, ведь он обрел политический багаж, именно занимаясь земельной реформой. Теперь через пол столетия и на исходе своей политической карьеры ему пришлось заново продвигать новую, куда более широкую земельную реформу, причём в срочном порядке.
Разумеется, Паасикиви отлично понимал политическую необходимость расселения эвакуированного населения, а также социальную подоплёку этого, но, с другой стороны, он не считал разумным уменьшать размер земельного надела и распределять имеющиеся посевные площади заново. Напротив, более приемлемым решением он считал расчистку новых площадей под поля для эвакуированного населения. Следует помнить, что на отошедших к СССР территории находилось около 12 % всех посевных площадей Финляндии. На этом этапе мысль Паасикиви в еще большей степени, чем в период подготовки закона о торпарях, исходила из экономической целесообразности. Анализируя ситуацию в контексте экономической эффективности, он понимал, что в Финляндии чересчур большое количество трудовых ресурсов было задействовано в имеющим низкую урожайность мелком фермерстве. Поэтому уменьшение размеров наделов при раздаче земельных участков имело слабое экономическое обоснование.
В срочном порядке уже в мае 1945 года был разработан закон о приобретении земли специально для расселения эвакуированных жителей Карелии и фронтовиков. На основании этого закона передавалось около 2,8 миллионов га земли, их них половина была выкуплена у частных землевладельцев. Отчуждение земель коснулось также и находившееся в собственности Паасикиви поместье Юкола в Керава.
На последнем этапе исполнения закона наибольшие споры возникли вокруг сохранения традиционно шведоязычных территорий и от расселения на них финноязычных переселенцев. Это вполне вписывалось в представления Паасикиви, считавшего обязательным сохранение языкового баланса в коммунах. Он также не желал реализовывать политику хозяйственного устройства эвакуированного населения таким образом, чтобы нарушить хорошую репутацию Финляндии в Северных странах, испытывавших особую симпатию по отношению к шведоязычной части населения Финляндии.
Строительство международных экономических отношений
Как известно, что в период президентства Паасикиви особую озабоченность вызывала упрочение статуса Финляндии на международной арене. Взаимоотношения между западом и востоком в охваченном холодной войной мире имели экономические последствия. Финляндия считала для себя жизненно важным обеспечить выход на западные рынки, одновременно было необходимо поддерживать хорошие взаимоотношения с Советским Союзом. Экономические связи с западом имели непосредственное значение по той причине, что страдавшая после войны от жестокого валютного дефицита Финляндия нуждалась в долларовом кредите для восстановления народного хозяйства и для создания промышленности, способной обеспечить выплату репараций.
Первоначально кредит был получен у США, но на проходившем осенью 1946 года совещании президента Паасикиви с генеральным послом США в Финляндии, где на котором обсуждались новые кредиты, то последний отверг адресованные его стране кредитные заявки и порекомендовал Финляндии стать членом Всемирного банка и Международного валютного фонда. В ответ Паасикиви предположил, что вхождение в эти организации будет возможно только после того, как Финляндия войдёт в ООН (это произошло много позже). Он обратился к Гамильтону с такими словами: «Мы желаем справиться с нашими сложностями, сохранив нашу свободу. Поэтому мы обращаемся с просьбой о помощи к западу. Мы не хотим обращаться к востоку».
О содержании прошедшей беседе Паасикиви проинформировал генерального директора Банка Финляндии Сакари Туомиойя и министра торговли и промышленности Уно Такки. Собственно, это инициировало процесс подписания бреттон-вудского соглашения, положившему начало созданию Всемирного банка и МФВ в 1948 году, и позволившей Финляндии начать интеграцию в западную экономическую зону.
В июле 1947 года, когда заявка ещё находилась на рассмотрение в МВФ, Финляндия подобно остальным странам Европы получила приглашение участвовать в проводившейся в Париже конференции, касающийся так называемого «плана Маршалл». Программа помощи по восстановлению разрушенной войной экономики Европы обладала большим значением для Финляндии, однако СССР усмотрел в «плане Маршалла» угрозу собственным интересом и создание антисоветского блока, в связи с чем заявил Финляндии о нежелании видеть ее среди стран, получающих помощь. Президент Паасикиви оказался перед проблемой выбора. В течение недели вопрос проходил обсуждения, после чего правительство одобрило представленный Паасикиви отрицательный ответ на высланное финнам приглашение. «Это очень плохо», – напишет Паасикиви в своем дневнике.
Экономическая линия Паасикиви
Паасикиви зачастую называют приверженцем реальной политики, что объясняется сутью его внешнеполитического мышления. Слово «реализм» очень часто проявляется в его отношении к экономическим вопросам. Никакая ортодоксальность в политэкономических вопросах не препятствовала ему поступать в господствующих условиях так, как он считал на тот момент нужным, будь то торпарский вопрос, участие государства в лесной промышленности или отказ от золотого стандарта. Говорит ли это о его либерализме? Возможно, частично, до определенного уровня. На практике же он действовал как прагматичный до мозга костей консерватор.
Суть прагматического консерватизма выразил Джузеппе Томази ди Лампедуза в романе «Леопард»: «все должно меняться, если мы желаем, чтобы все оставалось, как есть». Фраза могла бы стать девизом Паасикиви, понимавшего суть исторической ситуации и всякий раз действовавшего согласно ожиданием истории. Впрочем, совершенно в духе Снельмана.
Доктор обществознания Юха Таркка является специалистом по вопросам народного хозяйства и истории экономики. С 2020 года является главным редактором тематического журнала «Кансанталоуделлинен айкакаускирья» Работал в Банке Финляндии руководителем отдела аналитики и советником правления банка.
Источники
1. Yrjö Blomstedt: Valtiokonttori 1875−1975. Valtion painatuskeskus, 1976.
2. Yrjö Blomstedt: Kansallis-Osake-Pankin historia. Osa 1: 1889−1939. Kansallis-Osake-Pankki, 1989.
3. Jorma Kalela: Pulapolitiikkaa. Valtion talous- ja sosiaalipolitiikka Suomessa lamavuosina 1929−1933. Työväen taloudellinen tutkimuslaitos, 1987.
4. Pertti Luntinen: Sotilasmiljoonat. Historiallisia tutkimuksia 125. Suomen historiallinen seura, 1984.
5. J.K. Paasikivi: Paasikiven linja 2: Juho Kusti Paasikiven puheita ja esitelmiä vuosilta 1923−1942. WSOY, 1956.
6. J.K. Paasikiven päiväkirjat 1944−1956. Ensimmäinen osa: 28.6.1944 − 24.4.1949. WSOY, 1985.
7. J.K. Paasikivi: Paasikiven muistelmia sortovuosilta I-II. WSOY, 1986.
8. Tuomo Polvinen: J.K. Paasikivi. Valtiomiehen elämäntyö 1, 1870−1918. WSOY, 1989.
9. Tuomo Polvinen: J.K. Paasikivi. Valtiomiehen elämäntyö 2, 1918–1939. WSOY, 1992.
10. Viljo Rasila: Suomen torpparikysymys vuoteen 1909. Historiallisia tutkimuksia 59. Suomen historiallinen seura, 1961.
11. Viljo Rasila: Torpparikysymyksen ratkaisuvaihe. Kirjayhtymä, 1970.
12. Kauko Rumpunen (toim.): Olen tullut jo kovin kiukkuiseksi. J.K. Paasikiven päiväkirjoja 1914−1934. Kansallisarkiston ystävät – Riksarkivets vänner, 2000.
13. Uusi Suometar 13.6.1918.
14. Pekka Virtanen: Maareformit itsenäisessä Suomessa. Maankäyttö 3/2003.
